Дина Рубина – Синдром Петрушки

Полное разочарование. Уж на что не блистала предыдущая книга, прочтенная мной – Белая голубка Кордовы. А эта стала тотальным провалом.

Во-первых, бесконечные эпитеты и аллегории. Где надо и где не надо, уместные и откровенно притянутые. А после просмотра интервью с Диной Рубиной в передаче “На ночь глядя” по Первому убедился окончательно, что это характеристика ее многолетней профессиональной тренировки. Это не талант автора найти неожиданную окраску событию или сделать тонкое наблюдение, естественно влившееся в канву повествования, а именно вымученное и натасканнаое ремесленничество. Как в “Камеди клабе” из 25-го сезона: шутки, купленные оптом у провинциального юмориста.

Во-вторых, книга порой представляет из себя сборник понадерганных из жизни сюжетов и знаний, без какого либо личного переосмысления. Типа – что видел, то пою. Вплетено, все что автор слышала и видела. Это читается сквозь строчки, и наконец открыто признается в послесловии, где автор сообщает нам как много разных людей ей помогало находить сюжет. Или взять ее маниакальное желание надергать знаний, в которых она совершенно не ориентируется.

Например:

“Я во­об­ще боюсь что-то тро­нуть: там слож­ней­шая ме­ха­ни­ка – ка­кие-то шар­ни­ры, тяги, ку­лач­ки… си­сте­ма ка­ких-то экс­цен­три­ко­вых колес, и фо­то­эле­мен­ты, и ми­ни­а­тюр­ная гид­рав­ли­ка. Петь­ка объ­яс­нял, я всего не за­пом­ни­ла. Он ска­зал: «Хана, если б ты могла за­гля­нуть внутрь ее кор­пу­са, ты бы в об­мо­рок упала».”

Этот набор технических терминов просто нельзя применить в одном месте! Это все равно что готовить суп из сапога и топора.

В-четвертых, это превосходная оценка абсолютно всех героев и их выдающиеся навыки. Одна только Лиза у нее и занималась в школе верховой езды, где родственник обязательно был никак не меньше, чем владельцем конной фермы. И имела “известные успехи” в балетной школе, куда Петька невероятными усилиями, но обязательно пристроил. А если балетная школа, то обязательно с оглушительным успехом. Да так, что даже на единственном тогда канале ТВ показывали.

В-третьих, вычурный, но абсолютно бессодержательный сюжетец со счастливым концом, в стиле “семейного кино”: родильная кукла возвращается в дом, кукла-двойник Лизы обезглавливается. А Лиза, человек, казалось бы зависимый, делает самый смелый шаг в рассказе – выкрадывает этого двойника. В свою очередь, скрытая сила характера Лизы в духе многих классических произведений намекает нам, что женщина более сильное и совершенное существо на Земле, нежели мужчина, выступающий сперва на первых ролях.

Кстати, еще одной отсылкой к кинематографическому жанру я считаю романтический лейтмотив “минорного танго”, повторяемого раза три на протяжении книги в сюжетно значимых местах.

Книга начинается с весьма длительного повествования о жизни Петрушки, и читатель начинает думать, что вот он главный герой. Потом автор вводит в сюжет врача Бориса и саму Лизу. Первое время Борис и Лиза выступают на вторых ролях, но где-то с серидины книги все внимание вдруг переключается на рассказ Бориса. Вернее устами Бориса нам как бы вещает сам автор. В итоге появляется некое смятение – кто же здесь все-таки главный герой. И я бы сказал – это единственное, что в рассказе мне понарвилось. Возможно “развесовка” акцентов на этих двух героях не совсем оптимальная, но сама идея двух параллельных и как бы равноценных сюжетов меня весьма заинтриговала.